Екатерина осталась одна, когда ей еще и тридцати лет не было. Ее любимый муж Федор ушел к молодой и игривой фельдшерице Наташе.
Наташка эта приехала в их поселок по распределению после медицинского техникума. Сама из города была, а глаз на деревенского мужика положила, да еще и женатого, с двумя детьми.
Федор, конечно, видный был, высокий, статный, на ферме ветеринаром работал. Вот с Наташкой он и сблизился на тему лечения людей и зверей. Когда сказал Федя, что уходит от нее, она в ногах у него валялась, умоляла не бросать. Как же она без него!
Двое детей же у них. Саше тогда пять лет было, а Танюшке три. Но Федя бубнил одно и то же: детей он не бросит, помогать будет, но там любовь всей его жизни. И ушел с одним чемоданом.
А потом они с Натальей и уехали в соседний район. Катя поплакала, поплакала, а потом взяла себя в руки.
Негоже детям видеть вечно ревущую мать. Да и пошел он к чету, этот Федька!
Хоть и любила его больше жизни, а смогла задушить эту любовь в своем сердце. Работала, с детьми, занималась, стала им и отцом, и матерью. Федор ведь только на словах многое обещал. А за десять лет, что бросил семью, так ни разу ни сына, ни дочку не навестил.
Только скромные алименты от него приходили. Даже открыток детям на день рождения не присылал, хотя жил в ста километрах от того села, где бывшая семья осталась. Дети поначалу плакали за папкой, а потом привыкли. Привыкла и Катя быть без мужской поддержки.
Работала в колхозной столовой в сезон посевной и уборочной, а зимой на ферму шла. Все делала, для того, чтобы ее дети ни в чем не нуждались. На мужчин даже не смотрела. Теперь она их воспринимала, как источник боли и предательства.
Стала Катя, как робот: работа, дом, дети. И все. Никакой личной жизни, никакой радости. Хотя радость у нее была.
Любовалась она, как растут ее дети, как учатся хорошо. И это было главное в ее жизни. А ночами иногда пробирало, плакала Катерина по своей загубленной женской судьбе. Никто ее не обнимет, не приголубит.
Но утром слезы забывались, и она вновь торопилась на работу. Потом к детям, готовила, стирала, шила, детям даже в учебе помогала. С математикой у нее всегда хорошо было, просто не смогла развить это умение в профессию: родители бедные были, не смогли бы ее учить. А потом и замуж вышла.
В общем, сложилась так, как сложилось. А потом прилетела страшная весть: узнала Катерина, что Федька со своей Наташкой погибли, под поезд влетели на переезде. На служебной машине. Поплакала Катя с детьми, хоть и не общались долгое время, а жалко его, дурака.
Да и Наташка - хоть и разлучница, но такой страшной судьбы она ей точно не желала. Даже решила на похороны поехать, но узнала, что старенькие родители Натальи хоронить Федора и дочку собрались в городе, там, где сами жили. А еще узнала Катя, что осталась у Федора дочка. На тот момент ей десятый год шел.
Родители Натальи не могли ее к себе забрать, больные оба, сами кое-как ходят, а другие родственники вроде, как и не причем оказались. Сестра Федора, которая одобряла брата, когда он от Кати ушел, тут же заявила, что у нее самой четверо спиногрызов, всех кормить надо, не потянет она племянницу. В общем, после похорон Полину в детский дом планировали забрать. Катя, узнав про это, задумчивая какая-то стала, рассеянная.
Варит в столовой, а сама то соли сыпанет больше меры, а то вообще раз посахарила картошку. Заведующая тетя Тоня вначале ругалась, а потом поняла: мучит девку какая-то мысль-печаль. Спросила. Вот Катя и выложила все.
Полинка эта из головы у меня не идет, - призналась Катя. - Понимаю, что мне она чужая. Но это дочка Федора. А я ведь его любила.
Да, заставила себя забыть. Думала, что заставила. Все равно сердце болит, как вспомню его и как представлю, что ему пришлось испытать в последние минуты жизни. Жалко его, дурака, до слез, Даже обиды никакой нет.
И вот эта девочка. Представляете, сразу потерять отца и мать? И родственникам не нужна. Катерина, ты что задумала - нахмурилась заведующая.
- Не дури! Тебе эта девочка зачем? Тебе своих вырастить надо. Вон Сашка через два года школу окончит, учить дальше его надо, а там и Таня подрастает.
Все понимаю, но жалко девчонку, - опустив голову, ответила Катя. А потом решилась! Поехала в соседний район, все разузнала. Полину увидела.
За ней еще родители Наташи присматривали. Плакали старики, что не могут забрать с собой девочку в город. Сами еле ходят. Хорошо, что с похоронами дочки и зятя добрые люди помогли.
Но внучку они не потянут. Узнав, кто такая Катя, родители Натальи растерялись. Зачем ей это? А Катя просто сказала: "Полина - сестра моим детям, Как я могу ее бросить?
". Изумились родители, а потом горячо благодарили женщину, что спасла их внучку от приюта. Полина оказалась милой девочкой, хорошо воспитанная, тихая. Плакала, только много - переживала за родителей.
Катя, как могла, успокоила и пообещала, что С ней ей будет хорошо. С братом и сестрой познакомится, вот боль и уйдет. И Полинка доверчиво обняла женщину.
Нет, Катя не пыталась стать ей мамой, просто была добрым другом для девочки. А вот пятнадцатилетний Сашка и тринадцатилетняя Таня невзлюбили свою младшую сестренку. В ней они видели ту, которая отобрала у них отца. Напрасно Катя ругала их, когда Полина не слышала, мол, я же смогла забыть обиду, Полина ведь ни в чем не виновата!
Но ее родные дети были как глухая стена. А потом и вовсе выработали тактику: младшую сестру не замечали напрочь. Если садились есть без матери, Полинку к столу не звали, от телевизора отгоняли. А если и обращались, то только на "эй".
Таня, которая делила с девочкой комнату, даже черту нарисовала, за которую Полина не имела права перешагнуть. А если это случалось, то и колошматила сестренку. Полина Кате не жаловалась. Девочка считала, что все равно так лучше, нежели в детском доме, про который она раньше наслушалась.
Катя видела, что родные дети не принимают девочку, но наделялась, что скоро все наладится. Время ведь лечит и ума прибавляет. Но шло то самое время, а ничего не менялось. Саша уже школу окончил, уехал в город учиться на автослесаря.
Таня подросла и мечтала после школы стать врачом. Катя поддерживала детей в их стремлении. И про Полину не забывала, старалась ей больше уделить внимания. А родные дети как будто и не замечали, что мать разрывается между ними и этой "приблудной", как они ее между собой называли.
Таня зорко смотрела, чтобы младшая сестра, не дай Бог, не взяла ее вещи или косметику. Теперь, отселив Полину в освободившуюся Сашину комнату, она вздохнула с облегчением. А Полина лишний раз на глаза старалась не попадаться. Тане - так спокойнее.
Саша вроде бы и взрослый, а иногда такое чудил. Как-то приехал на 8 Марта и привез матери и родной сестре подарки небольшие: Катерине - платочек, а Тане - лак для ногтей, что тогда был большой редкостью. Полина в это время рядом сидела за обеденным столом. Глаза опустила девчонка, чтобы не бросалось в глаза, как ей тоже хочется какой-нибудь безделушки.
Сашка посмотрел на нее, загадочно улыбнулся. Чего сидишь, мелкая - усмехнулся он. - А это тебе! И он достал из чемодана большую шоколадку!
В то время это была такая редкость! Нет, сладости продавались, но Катя не всегда могла позволить себе купить их детям. А если и брала, то что попроще. А тут такая шоколадка, просто огромная!
Полина просияла лицом, улыбнулась, робко взяла угощение. Спасибо, - благодарно прошептала она. Лопай! - добродушно ответил Саша и опять усмехнулся.
Таня в растерянности смотрела на брата. Это с каких это щей, такие щедрые подарки он делает приблуде? Совсем сдурел? - А давайте мы ее все вместе с чаем и съедим!
- радостно произнесла Полина и развернула шоколадку. Глядя на то, что внутри, она тут же поменялась в лице, на глазах заблестели слезы. Катя, посмотрев, что лежало в шуршащей фольге, побледнела от негодования. Сашка, ее взрослый сын, решил поиздеваться над Полинкой.
В обертке лежал аккуратно раскатанный в прямоугольник кусочек гудрона. Саша, что за шутки - возмутилась Катя. - Ты совсем что ли? - А что такого - еле сдерживая смех, ответил сын.
- Хорошая смола! Я еле выпросил у ребят со строительного училища. Смотри, как ровненько раскатал. Теперь Полинке никакой жвачки не надо, на месяц хватит.
И они с Таней залились веселым смехом, убежали в комнату, где Саша угостил шоколадкой, которую он все же привез. А Полина так и сидела молча, только слезы капали на эту псевдо-шоколадку. Дураки! - ругалась Катя.
- Вот дураки! Ничего, Полиночка, ничего. Не плачь! Я тебе другую куплю, еще лучше.
И купила, только позже, в райцентре. Правда, разделила на всех троих детей. А потом, по весне объявилась у Полины двоюродная тетка по линии матери. Марии было уже под пятьдесят лет.
Детей и мужа не было. Работала она швеей, жила в Москве. Про Полину ничего не знала. А потом как-то родню встретила, те и рассказали о дочке Натальи.
К тому времени и родителей Натальи уже не было. И жаль стало Марии девчонку. Как она там живет с бывшей женой отца. Издевается, наверное, над сиротой эта женщина, вымещает злобу над беззащитной крошкой.
Нашла адрес Кати и приехала Мария. И поняла, что немного ошибалась. Катя любила Полинку, заботилась о ней, как о родной дочке. А вот дети Кати были злыдни еще те.
И предложила Мария забрать к себе Полину. Катя вначале отказывалась, да и Полина была против. Привыкла она к своей мачехе, любила ее даже. А то, что Саша с Таней так себя ведут, она привыкла, старалась не обращать внимания.
Но Мария стала убеждать их обеих, что в столице девочке лучше будет. И школа хорошая, и квартира у Марии трехкомнатная. Кому она достанется? Одинокая ведь.
И это одиночество сводит с ума. А тут Полина. Вместе они хорошо заживут. Главное, спокойно девочке будет, Ты пойми, - говорила.
Мария Кате, когда Полина вышла из комнаты: Я же тебе хочу помочь. Понимаю, как ты разрываешься. И своих детей любишь, и Полинку тоже. Ты простила мужа, да!
Но дети твои обиды не забыли, и на Полине всю жизнь будут эту злобу вымешать. Ты пойми, они все трое несчастные из-за этого. Может, ты и права, - задумчиво кивала головой Катя. - Я и сама иногда думаю: вот что я не так делаю?
Ведь троих люблю! А они как враги меж собой. Хотя кровь-то у них родная. С годами поймут и Саша, и Таня, что были не правы.
А сейчас давай что-то решать. А то ведь и до беды недалеко. У Полинки переходный возраст начинается. Неизвестно, как она на очередной выпад сестры с братом отреагирует.
И мне боязно, - призналась Катя. - И если уж разобраться, то Сашка с Танюшкой мне, конечно, ближе. Но перед Полинкой стыдно. Я же ей обещала, что никому не отдам, А тут получается, что обманула.
Не обманула, просто не совсем все получилось. Бывает. А со мной Полинке хорошо будет. Надо только ее убедить ехать со мной.
Прикипела я к ней. Хоть и дочка разлучницы. Всхлипнула Катя, слезы вытирая. Не заметили женщины, что за дверью стояла Полина и все слышала.
Поняла девочка, как тяжело Катерине разрываться между ней и родными детьми. Мудро рассудила Полина: решила она не мучить больше свою вторую маму. Ведь, как ни крути, а своим присутствием она всегда будет напоминать ей о предательстве мужа. И Саша с Таней успокоятся.
На расстоянии будут общаться. Так лучше! В тот же вечер Полина сказала, что поедет с Марией. Катя плакала, обнимая девочку, ставшей ей за это время родной.
И она плакала, обещала, что будет писать письма. И они еще обязательно увидятся! А Сашка с Танюшкой, наконец, вздохнули с облегчением. Сплавили, наконец, эту приблуду!
Шли годы. И Таня давно уехала от матери. Выучилась, как мечтала, на врача. Она и брат жили в городе, у каждого уже свои семьи, работа.
К матери приезжали иногда по праздникам. Радовалась Катерина детям, готовилась к их приезду, стол накрывала, баньку топила. Все спокойно и ладно было. Полина тоже не потерялась, писала Катерине, несколько раз за все время, даже приезжала из своей Москвы.
Мария, как и обещала, вырастила Полину в любви и заботе. Выучилась Полина на модельера. в столице у нее была свое ателье. Теперь, тоже замуж вышла.
С Сашей и Таней они даже наладили общение, но только на расстоянии: звонили друг другу, с праздниками, поздравляли. А время шло. Не заметила Катерина, как Состарилась.
Вот уже ей и восемь десятков стукнуло. Тяжело одной в деревне, но она привыкла, не жалуется. Потихоньку по дому шаркает - и ладно! А тут как-то Саша приехал.
Задумчивый какой-то, невеселый. Екатерина Ивановна сразу поняла: что-то случилось у сына. Напрямую спросила, что и как. И признался Александр, что проблемы у него.
Недавно внук Катерины Никита, сын Саши, женился. Живут все вместе, А молодым свой угол надо. Ты же понимаешь, мама. Тем более Юля, жена Никиты, в положении.
Как нам дальше всем в двушке жить, не знаю. Жена нервничает, Юля психует. Никита за всякую работу хватается, да и я тоже из автомастерской не вылезаю, а денег все равно не хватает на взнос, чтобы ипотеку взять. - Саша помедлил немного и продолжил: - Я вот, мама, что подумал.
Может, мы твой дом продадим? Нам надо-то триста тысяч всего добавить. Сыночек, а я где жить буду - смутилась старушка. Мама, но мы же тебя не бросим!
- воскликнул Александр. - К себе заберем! Ты в комнате Никиты будешь, Они же съедут как раз в новое жилье. Ой, не знаю, сынок, - покачала головой Екатерина Ивановна.
- Боязно мне со своего дома уезжать. Да и Таня что скажет? Обидится, что ей от материнского дома ничего не досталось. А Таньке чего обижаться?
- подал плечами сын. - У нее с мужем квартира есть, машина, дача! Зарплаты хорошие. Дочке уже квартиру купили.
И не в ипотеку! Танька как сыр в масле валяется, А я всю жизнь в мыле - работаю, работаю. Только толку? И стало Катерине так жаль своего первенца, что решила помочь.
Действительно, что ей осталось? Доживет и у сына, не обидят. Родные же люди. Дом продали быстро, перевезли бабу Катю в город.
Сноха Нелли вроде и радушно приняла. Живите, мама, и радуйтесь, - говорила она, - ни печку топить, ни снег чистить. Видите, как все хорошо! И Екатерина Ивановна поначалу была довольна.
и сама с комфортом устроилась, и внуку помогла. Тот буквально за два дня ипотеку взял, квартиру купил, и с женой переехал. Хорошо! Татьяна, правда, немного возмущалась, что без нее такой вопрос с матерью решили.
Раз так решила, - сказала она Екатерине Ивановне в раздражении, - значит, живи. Но если Нэлька тебя погонит, то ко мне даже не вздумай! У меня нет для тебя места, сразу говорю. Да чего бы она меня погнала, доченька - растерянно улыбалась баба Катя.
- Я же им помогла. Прости, что тебе ничего не досталась от дома. Ты, наверное, поэтому злишься? - О, Господи!
Нужны мне твои гроши, - закатила глаза Татьяна. Ты просто плохо знаешь свою сноху. Но помни, что я сказала: Я не смогу тебя взять! Если что, в дом престарелых поедешь.
Сказала, как ударила мать. Екатерина только поежилась от таких слов. Вроде и не заслужила их. Прошел месяц, два, полгода.
И оказалась права Татьяна. Начала Нелли меняться на глазах. То мать ходит, шаркает, аж в ушах уже шумит, то крошки роняет, когда ест. То сериалы свои смотрит - нормальную передачу из-за нее не включишь.
И неловкая такая! Посуда моет - и нет-нет, что-нибудь и разобьет! И в ванной ей помогать надо мыться! Фу!
Сноха ругалась, обзывала свекровь и вонючкой, и неряхой. Она вообще не стеснялась в выражениях. Сын не останавливал супругу, только глаза прятал. А потом Екатерина Ивановна плакала в своей комнате от обиды: Вот выручила детей, забыли они ее доброту.
И ни сын, ни сноха прощения не просили. А потом Александр предложил: А может быть, в дом престарелых? Так ведь всем спокойнее будет. Мам, там хорошо!
И питание, и уход. И общение тебе! Может, еще замуж выйдешь, Там старички ведь тоже есть, - подмигнул сын. Сердце замерло у старушки.
Вот и дожилась. в приют ее сдадут. - Какие старички! - с обидой сказала она сыну.
- Я по молодости об этом не думала, все тебя с сестрой растила. А сейчас мне зачем все это? - Нет, она еще и ломается! - воскликнула сноха, которая тоже присутствовала при разговоре.
- Вас особо никто и не спрашивает! Соберем и увезем! Надоела уже, сил нет! Ничего Екатерина Ивановна не ответила, заплакала, а сын с Нелли ушли, даже не обратив внимания на ее слезы.
Стали они приют искать. Татьяну озадачили. Та как-то прилетела фурией к брату в воскресный день. Екатерина Ивановна в комнате была, даже не вышла, но все слышала, Когда мать брал.
Надо было думать, что дальше, - кричала Татьяна. - Квартиру он сыну захотел! По средствам жить надо! Я тебе и матери говорила, что к себе ее не возьму!
У меня работа, мне дома отдыхать надо. И Андрей не согласится. Ты же знаешь, что он у меня талантливый хирург! Ему надо, чтобы дома никто его не нервировал.
Я смотрел приюты, - извиняющим тоном отвечал брат. - Но в государственные не пробиться. В частный пансионат можно. - В частный!
- взвилась Татьяна. - А ты цены там видел? От пятидесяти тысяч в месяц. У матери пенсия пятнадцать.
Ты будешь платить со своими ипотеками? Или я? У меня тоже расходов хватает! Дочка за границей учится.
Что же тогда делать? - пожимал плечами брат. Есть одна идея, - сообщила Татьяна и понизила. Голос.
О чем они говорили, мать больше не слышала, да и не хотела. Слезы так и душили ее. Никому она не нужна оказалась на старости лет. Вот и вырастила деток!
А Татьяна с братом и Нелли о чем-то пошептались, договорились и попрощались на доброй ноте. К матери дочь так и не заглянула. А на следующий день сын сказал Екатерине Ивановне Собираться. - В приют - дрожащим голосом спросила мать.
В приют, - опуская глаза, ответил Александр. Делать нечего, собрала свои нехитрые пожитки старушка. Вывел ее сын из дома, посадил в машину Татьяны, и поехали они втроем куда-то. Екатерина Ивановна уже не плакала, она смирилась.
А может, и лучше будет там, в приюте? Спокойнее. И недолго ей осталось. В машине она даже задремала, а когда открыла глаза, то обомлела от ужаса.
Они приехали к городскому кладбищу. Сыночек, доченька, куда вы меня привезли - заплакала мать. Я же живая еще, Мама! Да живи еще сколько хочешь!
- разражено ответила ей Таня, даже не повернувшись из-за руля. - Мы нашли тебе хороший дом. Здесь, на кладбище! Это сторожка.
Там даже зимой жить можно! И печка, и все условия. Какие тут условия могут быть - вытирая слезы, возразила Екатерина Ивановна. Ой, мама, только не капризничай, - отозвался с переднего пассажирского сиденья сын.
Ну, да, удобства на улице, вода приносная. Но ты же в деревне всю жизнь так жила! И тут сможешь. Тем более помощник у тебя будет, кладбищенский сторож, Он там же живет.
Хороший старик. Согласился за тобой присмотреть за небольшую плату, - продолжила дочка. И еще, мам, ты не обижайся, но твоя карта пенсионная у меня останется. Я с нее буду сторожу платить и продукты тебе привозить!
Услышав все это, Екатерину Ивановну пробила дрожь. Выбрасывают ее родные дети, словно мусор какой. А к машине уже шел тот самый сторож. Им оказался мужичок бомжеватого вида, явно любящий приложиться к бутылке.
Ну, где старуха - хрипло спросил он Татьяну, заглянув в машину. А вот она. Ну, привет, бабуля, пойдем знакомится! И так хохотнул, что все трое в машине поежились.
Но, тем не менее, сын и дочка вытащили мать из машины и повели Екатерину к сторожке. А старушка ног не чувствовала от ужаса всего происходящего. И тут ворот кто-то их окликнул. Они обернулись и увидели женщину лет сорока, стройную, симпатичную, стильно одетую.
Мама Катя, ты что ли - удивилась женщина. - Саша, Таня? Вы? Что здесь происходит?
- Полина! - ахнула Екатерина Ивановна. - Как ты тут? - Да я к родителям на.
Могилы. Приехала, потом, думала тебя в деревне проведать. А вы тут. Чего это?
- Не твое дело! - вскричала Татьяна и потянула было мать. Но та вдруг вырвалась каким-то чудом из цепких рук дочери и сына, подбежала к Полине и, рыдая, рассказала, что тут происходит. - Вы мать сюда жить привезли - с ужасом прошептала Полина, глядя на Татьяну и Александра.
- На кладбище, к мужику непонятному? Да кто вы после этого? - Наша мать! И наше право решать, где ей жить!
- заносчиво ответил Александр. - А ты, приблуда, не учи нас жить! И не буду, - коротко ответила Полина и махнула кому-то в сторону дорогой машины. Оттуда вышел водитель, высокий крупный парень.
Только увидев его, Татьяна и Александр тут же попятились. Сторож вообще убежал в свою сторожку. А Полина, обняв Екатерину Ивановну, повела ее к машине. Со мной, мама Катя, поедешь, - твердо сказала Полина.
- У меня жить будешь! Кстати, познакомься, это мой сын Юра. Твой внук. Парень приветливо улыбнулся.
Полиночка, да как же. Зачем я вам - растерянно повторяла Екатерина Ивановна. Я ведь в свое время не смогла тебе всего дать. Ты мне главное подарила - свою любовь, - улыбнулась Полина.
- Когда я никому была не нужна, ты меня спасла! И я тебя не брошу! А Саша и Таня. Бог им судья за все!
И никогда не вини себя за то, что ты отдала меня тете Маше. Она все мне дала. И любовь, и заботу. Но ты подарила главное - понимание того, что очень важно уметь прощать.
Милая моя девочка, - заплакала Екатерина Ивановна. И это были слезы радости. У Полины баба Катя жила в спокойствии. Иногда пекло на сердце, что родные дети так с ней обошлись.
Но это тот случай, когда родные - дальше чужих оказались.
Наташка эта приехала в их поселок по распределению после медицинского техникума. Сама из города была, а глаз на деревенского мужика положила, да еще и женатого, с двумя детьми.
Федор, конечно, видный был, высокий, статный, на ферме ветеринаром работал. Вот с Наташкой он и сблизился на тему лечения людей и зверей. Когда сказал Федя, что уходит от нее, она в ногах у него валялась, умоляла не бросать. Как же она без него!
Двое детей же у них. Саше тогда пять лет было, а Танюшке три. Но Федя бубнил одно и то же: детей он не бросит, помогать будет, но там любовь всей его жизни. И ушел с одним чемоданом.
А потом они с Натальей и уехали в соседний район. Катя поплакала, поплакала, а потом взяла себя в руки.
Негоже детям видеть вечно ревущую мать. Да и пошел он к чету, этот Федька!
Хоть и любила его больше жизни, а смогла задушить эту любовь в своем сердце. Работала, с детьми, занималась, стала им и отцом, и матерью. Федор ведь только на словах многое обещал. А за десять лет, что бросил семью, так ни разу ни сына, ни дочку не навестил.
Только скромные алименты от него приходили. Даже открыток детям на день рождения не присылал, хотя жил в ста километрах от того села, где бывшая семья осталась. Дети поначалу плакали за папкой, а потом привыкли. Привыкла и Катя быть без мужской поддержки.
Работала в колхозной столовой в сезон посевной и уборочной, а зимой на ферму шла. Все делала, для того, чтобы ее дети ни в чем не нуждались. На мужчин даже не смотрела. Теперь она их воспринимала, как источник боли и предательства.
Стала Катя, как робот: работа, дом, дети. И все. Никакой личной жизни, никакой радости. Хотя радость у нее была.
Любовалась она, как растут ее дети, как учатся хорошо. И это было главное в ее жизни. А ночами иногда пробирало, плакала Катерина по своей загубленной женской судьбе. Никто ее не обнимет, не приголубит.
Но утром слезы забывались, и она вновь торопилась на работу. Потом к детям, готовила, стирала, шила, детям даже в учебе помогала. С математикой у нее всегда хорошо было, просто не смогла развить это умение в профессию: родители бедные были, не смогли бы ее учить. А потом и замуж вышла.
В общем, сложилась так, как сложилось. А потом прилетела страшная весть: узнала Катерина, что Федька со своей Наташкой погибли, под поезд влетели на переезде. На служебной машине. Поплакала Катя с детьми, хоть и не общались долгое время, а жалко его, дурака.
Да и Наташка - хоть и разлучница, но такой страшной судьбы она ей точно не желала. Даже решила на похороны поехать, но узнала, что старенькие родители Натальи хоронить Федора и дочку собрались в городе, там, где сами жили. А еще узнала Катя, что осталась у Федора дочка. На тот момент ей десятый год шел.
Родители Натальи не могли ее к себе забрать, больные оба, сами кое-как ходят, а другие родственники вроде, как и не причем оказались. Сестра Федора, которая одобряла брата, когда он от Кати ушел, тут же заявила, что у нее самой четверо спиногрызов, всех кормить надо, не потянет она племянницу. В общем, после похорон Полину в детский дом планировали забрать. Катя, узнав про это, задумчивая какая-то стала, рассеянная.
Варит в столовой, а сама то соли сыпанет больше меры, а то вообще раз посахарила картошку. Заведующая тетя Тоня вначале ругалась, а потом поняла: мучит девку какая-то мысль-печаль. Спросила. Вот Катя и выложила все.
Полинка эта из головы у меня не идет, - призналась Катя. - Понимаю, что мне она чужая. Но это дочка Федора. А я ведь его любила.
Да, заставила себя забыть. Думала, что заставила. Все равно сердце болит, как вспомню его и как представлю, что ему пришлось испытать в последние минуты жизни. Жалко его, дурака, до слез, Даже обиды никакой нет.
И вот эта девочка. Представляете, сразу потерять отца и мать? И родственникам не нужна. Катерина, ты что задумала - нахмурилась заведующая.
- Не дури! Тебе эта девочка зачем? Тебе своих вырастить надо. Вон Сашка через два года школу окончит, учить дальше его надо, а там и Таня подрастает.
Все понимаю, но жалко девчонку, - опустив голову, ответила Катя. А потом решилась! Поехала в соседний район, все разузнала. Полину увидела.
За ней еще родители Наташи присматривали. Плакали старики, что не могут забрать с собой девочку в город. Сами еле ходят. Хорошо, что с похоронами дочки и зятя добрые люди помогли.
Но внучку они не потянут. Узнав, кто такая Катя, родители Натальи растерялись. Зачем ей это? А Катя просто сказала: "Полина - сестра моим детям, Как я могу ее бросить?
". Изумились родители, а потом горячо благодарили женщину, что спасла их внучку от приюта. Полина оказалась милой девочкой, хорошо воспитанная, тихая. Плакала, только много - переживала за родителей.
Катя, как могла, успокоила и пообещала, что С ней ей будет хорошо. С братом и сестрой познакомится, вот боль и уйдет. И Полинка доверчиво обняла женщину.
Нет, Катя не пыталась стать ей мамой, просто была добрым другом для девочки. А вот пятнадцатилетний Сашка и тринадцатилетняя Таня невзлюбили свою младшую сестренку. В ней они видели ту, которая отобрала у них отца. Напрасно Катя ругала их, когда Полина не слышала, мол, я же смогла забыть обиду, Полина ведь ни в чем не виновата!
Но ее родные дети были как глухая стена. А потом и вовсе выработали тактику: младшую сестру не замечали напрочь. Если садились есть без матери, Полинку к столу не звали, от телевизора отгоняли. А если и обращались, то только на "эй".
Таня, которая делила с девочкой комнату, даже черту нарисовала, за которую Полина не имела права перешагнуть. А если это случалось, то и колошматила сестренку. Полина Кате не жаловалась. Девочка считала, что все равно так лучше, нежели в детском доме, про который она раньше наслушалась.
Катя видела, что родные дети не принимают девочку, но наделялась, что скоро все наладится. Время ведь лечит и ума прибавляет. Но шло то самое время, а ничего не менялось. Саша уже школу окончил, уехал в город учиться на автослесаря.
Таня подросла и мечтала после школы стать врачом. Катя поддерживала детей в их стремлении. И про Полину не забывала, старалась ей больше уделить внимания. А родные дети как будто и не замечали, что мать разрывается между ними и этой "приблудной", как они ее между собой называли.
Таня зорко смотрела, чтобы младшая сестра, не дай Бог, не взяла ее вещи или косметику. Теперь, отселив Полину в освободившуюся Сашину комнату, она вздохнула с облегчением. А Полина лишний раз на глаза старалась не попадаться. Тане - так спокойнее.
Саша вроде бы и взрослый, а иногда такое чудил. Как-то приехал на 8 Марта и привез матери и родной сестре подарки небольшие: Катерине - платочек, а Тане - лак для ногтей, что тогда был большой редкостью. Полина в это время рядом сидела за обеденным столом. Глаза опустила девчонка, чтобы не бросалось в глаза, как ей тоже хочется какой-нибудь безделушки.
Сашка посмотрел на нее, загадочно улыбнулся. Чего сидишь, мелкая - усмехнулся он. - А это тебе! И он достал из чемодана большую шоколадку!
В то время это была такая редкость! Нет, сладости продавались, но Катя не всегда могла позволить себе купить их детям. А если и брала, то что попроще. А тут такая шоколадка, просто огромная!
Полина просияла лицом, улыбнулась, робко взяла угощение. Спасибо, - благодарно прошептала она. Лопай! - добродушно ответил Саша и опять усмехнулся.
Таня в растерянности смотрела на брата. Это с каких это щей, такие щедрые подарки он делает приблуде? Совсем сдурел? - А давайте мы ее все вместе с чаем и съедим!
- радостно произнесла Полина и развернула шоколадку. Глядя на то, что внутри, она тут же поменялась в лице, на глазах заблестели слезы. Катя, посмотрев, что лежало в шуршащей фольге, побледнела от негодования. Сашка, ее взрослый сын, решил поиздеваться над Полинкой.
В обертке лежал аккуратно раскатанный в прямоугольник кусочек гудрона. Саша, что за шутки - возмутилась Катя. - Ты совсем что ли? - А что такого - еле сдерживая смех, ответил сын.
- Хорошая смола! Я еле выпросил у ребят со строительного училища. Смотри, как ровненько раскатал. Теперь Полинке никакой жвачки не надо, на месяц хватит.
И они с Таней залились веселым смехом, убежали в комнату, где Саша угостил шоколадкой, которую он все же привез. А Полина так и сидела молча, только слезы капали на эту псевдо-шоколадку. Дураки! - ругалась Катя.
- Вот дураки! Ничего, Полиночка, ничего. Не плачь! Я тебе другую куплю, еще лучше.
И купила, только позже, в райцентре. Правда, разделила на всех троих детей. А потом, по весне объявилась у Полины двоюродная тетка по линии матери. Марии было уже под пятьдесят лет.
Детей и мужа не было. Работала она швеей, жила в Москве. Про Полину ничего не знала. А потом как-то родню встретила, те и рассказали о дочке Натальи.
К тому времени и родителей Натальи уже не было. И жаль стало Марии девчонку. Как она там живет с бывшей женой отца. Издевается, наверное, над сиротой эта женщина, вымещает злобу над беззащитной крошкой.
Нашла адрес Кати и приехала Мария. И поняла, что немного ошибалась. Катя любила Полинку, заботилась о ней, как о родной дочке. А вот дети Кати были злыдни еще те.
И предложила Мария забрать к себе Полину. Катя вначале отказывалась, да и Полина была против. Привыкла она к своей мачехе, любила ее даже. А то, что Саша с Таней так себя ведут, она привыкла, старалась не обращать внимания.
Но Мария стала убеждать их обеих, что в столице девочке лучше будет. И школа хорошая, и квартира у Марии трехкомнатная. Кому она достанется? Одинокая ведь.
И это одиночество сводит с ума. А тут Полина. Вместе они хорошо заживут. Главное, спокойно девочке будет, Ты пойми, - говорила.
Мария Кате, когда Полина вышла из комнаты: Я же тебе хочу помочь. Понимаю, как ты разрываешься. И своих детей любишь, и Полинку тоже. Ты простила мужа, да!
Но дети твои обиды не забыли, и на Полине всю жизнь будут эту злобу вымешать. Ты пойми, они все трое несчастные из-за этого. Может, ты и права, - задумчиво кивала головой Катя. - Я и сама иногда думаю: вот что я не так делаю?
Ведь троих люблю! А они как враги меж собой. Хотя кровь-то у них родная. С годами поймут и Саша, и Таня, что были не правы.
А сейчас давай что-то решать. А то ведь и до беды недалеко. У Полинки переходный возраст начинается. Неизвестно, как она на очередной выпад сестры с братом отреагирует.
И мне боязно, - призналась Катя. - И если уж разобраться, то Сашка с Танюшкой мне, конечно, ближе. Но перед Полинкой стыдно. Я же ей обещала, что никому не отдам, А тут получается, что обманула.
Не обманула, просто не совсем все получилось. Бывает. А со мной Полинке хорошо будет. Надо только ее убедить ехать со мной.
Прикипела я к ней. Хоть и дочка разлучницы. Всхлипнула Катя, слезы вытирая. Не заметили женщины, что за дверью стояла Полина и все слышала.
Поняла девочка, как тяжело Катерине разрываться между ней и родными детьми. Мудро рассудила Полина: решила она не мучить больше свою вторую маму. Ведь, как ни крути, а своим присутствием она всегда будет напоминать ей о предательстве мужа. И Саша с Таней успокоятся.
На расстоянии будут общаться. Так лучше! В тот же вечер Полина сказала, что поедет с Марией. Катя плакала, обнимая девочку, ставшей ей за это время родной.
И она плакала, обещала, что будет писать письма. И они еще обязательно увидятся! А Сашка с Танюшкой, наконец, вздохнули с облегчением. Сплавили, наконец, эту приблуду!
Шли годы. И Таня давно уехала от матери. Выучилась, как мечтала, на врача. Она и брат жили в городе, у каждого уже свои семьи, работа.
К матери приезжали иногда по праздникам. Радовалась Катерина детям, готовилась к их приезду, стол накрывала, баньку топила. Все спокойно и ладно было. Полина тоже не потерялась, писала Катерине, несколько раз за все время, даже приезжала из своей Москвы.
Мария, как и обещала, вырастила Полину в любви и заботе. Выучилась Полина на модельера. в столице у нее была свое ателье. Теперь, тоже замуж вышла.
С Сашей и Таней они даже наладили общение, но только на расстоянии: звонили друг другу, с праздниками, поздравляли. А время шло. Не заметила Катерина, как Состарилась.
Вот уже ей и восемь десятков стукнуло. Тяжело одной в деревне, но она привыкла, не жалуется. Потихоньку по дому шаркает - и ладно! А тут как-то Саша приехал.
Задумчивый какой-то, невеселый. Екатерина Ивановна сразу поняла: что-то случилось у сына. Напрямую спросила, что и как. И признался Александр, что проблемы у него.
Недавно внук Катерины Никита, сын Саши, женился. Живут все вместе, А молодым свой угол надо. Ты же понимаешь, мама. Тем более Юля, жена Никиты, в положении.
Как нам дальше всем в двушке жить, не знаю. Жена нервничает, Юля психует. Никита за всякую работу хватается, да и я тоже из автомастерской не вылезаю, а денег все равно не хватает на взнос, чтобы ипотеку взять. - Саша помедлил немного и продолжил: - Я вот, мама, что подумал.
Может, мы твой дом продадим? Нам надо-то триста тысяч всего добавить. Сыночек, а я где жить буду - смутилась старушка. Мама, но мы же тебя не бросим!
- воскликнул Александр. - К себе заберем! Ты в комнате Никиты будешь, Они же съедут как раз в новое жилье. Ой, не знаю, сынок, - покачала головой Екатерина Ивановна.
- Боязно мне со своего дома уезжать. Да и Таня что скажет? Обидится, что ей от материнского дома ничего не досталось. А Таньке чего обижаться?
- подал плечами сын. - У нее с мужем квартира есть, машина, дача! Зарплаты хорошие. Дочке уже квартиру купили.
И не в ипотеку! Танька как сыр в масле валяется, А я всю жизнь в мыле - работаю, работаю. Только толку? И стало Катерине так жаль своего первенца, что решила помочь.
Действительно, что ей осталось? Доживет и у сына, не обидят. Родные же люди. Дом продали быстро, перевезли бабу Катю в город.
Сноха Нелли вроде и радушно приняла. Живите, мама, и радуйтесь, - говорила она, - ни печку топить, ни снег чистить. Видите, как все хорошо! И Екатерина Ивановна поначалу была довольна.
и сама с комфортом устроилась, и внуку помогла. Тот буквально за два дня ипотеку взял, квартиру купил, и с женой переехал. Хорошо! Татьяна, правда, немного возмущалась, что без нее такой вопрос с матерью решили.
Раз так решила, - сказала она Екатерине Ивановне в раздражении, - значит, живи. Но если Нэлька тебя погонит, то ко мне даже не вздумай! У меня нет для тебя места, сразу говорю. Да чего бы она меня погнала, доченька - растерянно улыбалась баба Катя.
- Я же им помогла. Прости, что тебе ничего не досталась от дома. Ты, наверное, поэтому злишься? - О, Господи!
Нужны мне твои гроши, - закатила глаза Татьяна. Ты просто плохо знаешь свою сноху. Но помни, что я сказала: Я не смогу тебя взять! Если что, в дом престарелых поедешь.
Сказала, как ударила мать. Екатерина только поежилась от таких слов. Вроде и не заслужила их. Прошел месяц, два, полгода.
И оказалась права Татьяна. Начала Нелли меняться на глазах. То мать ходит, шаркает, аж в ушах уже шумит, то крошки роняет, когда ест. То сериалы свои смотрит - нормальную передачу из-за нее не включишь.
И неловкая такая! Посуда моет - и нет-нет, что-нибудь и разобьет! И в ванной ей помогать надо мыться! Фу!
Сноха ругалась, обзывала свекровь и вонючкой, и неряхой. Она вообще не стеснялась в выражениях. Сын не останавливал супругу, только глаза прятал. А потом Екатерина Ивановна плакала в своей комнате от обиды: Вот выручила детей, забыли они ее доброту.
И ни сын, ни сноха прощения не просили. А потом Александр предложил: А может быть, в дом престарелых? Так ведь всем спокойнее будет. Мам, там хорошо!
И питание, и уход. И общение тебе! Может, еще замуж выйдешь, Там старички ведь тоже есть, - подмигнул сын. Сердце замерло у старушки.
Вот и дожилась. в приют ее сдадут. - Какие старички! - с обидой сказала она сыну.
- Я по молодости об этом не думала, все тебя с сестрой растила. А сейчас мне зачем все это? - Нет, она еще и ломается! - воскликнула сноха, которая тоже присутствовала при разговоре.
- Вас особо никто и не спрашивает! Соберем и увезем! Надоела уже, сил нет! Ничего Екатерина Ивановна не ответила, заплакала, а сын с Нелли ушли, даже не обратив внимания на ее слезы.
Стали они приют искать. Татьяну озадачили. Та как-то прилетела фурией к брату в воскресный день. Екатерина Ивановна в комнате была, даже не вышла, но все слышала, Когда мать брал.
Надо было думать, что дальше, - кричала Татьяна. - Квартиру он сыну захотел! По средствам жить надо! Я тебе и матери говорила, что к себе ее не возьму!
У меня работа, мне дома отдыхать надо. И Андрей не согласится. Ты же знаешь, что он у меня талантливый хирург! Ему надо, чтобы дома никто его не нервировал.
Я смотрел приюты, - извиняющим тоном отвечал брат. - Но в государственные не пробиться. В частный пансионат можно. - В частный!
- взвилась Татьяна. - А ты цены там видел? От пятидесяти тысяч в месяц. У матери пенсия пятнадцать.
Ты будешь платить со своими ипотеками? Или я? У меня тоже расходов хватает! Дочка за границей учится.
Что же тогда делать? - пожимал плечами брат. Есть одна идея, - сообщила Татьяна и понизила. Голос.
О чем они говорили, мать больше не слышала, да и не хотела. Слезы так и душили ее. Никому она не нужна оказалась на старости лет. Вот и вырастила деток!
А Татьяна с братом и Нелли о чем-то пошептались, договорились и попрощались на доброй ноте. К матери дочь так и не заглянула. А на следующий день сын сказал Екатерине Ивановне Собираться. - В приют - дрожащим голосом спросила мать.
В приют, - опуская глаза, ответил Александр. Делать нечего, собрала свои нехитрые пожитки старушка. Вывел ее сын из дома, посадил в машину Татьяны, и поехали они втроем куда-то. Екатерина Ивановна уже не плакала, она смирилась.
А может, и лучше будет там, в приюте? Спокойнее. И недолго ей осталось. В машине она даже задремала, а когда открыла глаза, то обомлела от ужаса.
Они приехали к городскому кладбищу. Сыночек, доченька, куда вы меня привезли - заплакала мать. Я же живая еще, Мама! Да живи еще сколько хочешь!
- разражено ответила ей Таня, даже не повернувшись из-за руля. - Мы нашли тебе хороший дом. Здесь, на кладбище! Это сторожка.
Там даже зимой жить можно! И печка, и все условия. Какие тут условия могут быть - вытирая слезы, возразила Екатерина Ивановна. Ой, мама, только не капризничай, - отозвался с переднего пассажирского сиденья сын.
Ну, да, удобства на улице, вода приносная. Но ты же в деревне всю жизнь так жила! И тут сможешь. Тем более помощник у тебя будет, кладбищенский сторож, Он там же живет.
Хороший старик. Согласился за тобой присмотреть за небольшую плату, - продолжила дочка. И еще, мам, ты не обижайся, но твоя карта пенсионная у меня останется. Я с нее буду сторожу платить и продукты тебе привозить!
Услышав все это, Екатерину Ивановну пробила дрожь. Выбрасывают ее родные дети, словно мусор какой. А к машине уже шел тот самый сторож. Им оказался мужичок бомжеватого вида, явно любящий приложиться к бутылке.
Ну, где старуха - хрипло спросил он Татьяну, заглянув в машину. А вот она. Ну, привет, бабуля, пойдем знакомится! И так хохотнул, что все трое в машине поежились.
Но, тем не менее, сын и дочка вытащили мать из машины и повели Екатерину к сторожке. А старушка ног не чувствовала от ужаса всего происходящего. И тут ворот кто-то их окликнул. Они обернулись и увидели женщину лет сорока, стройную, симпатичную, стильно одетую.
Мама Катя, ты что ли - удивилась женщина. - Саша, Таня? Вы? Что здесь происходит?
- Полина! - ахнула Екатерина Ивановна. - Как ты тут? - Да я к родителям на.
Могилы. Приехала, потом, думала тебя в деревне проведать. А вы тут. Чего это?
- Не твое дело! - вскричала Татьяна и потянула было мать. Но та вдруг вырвалась каким-то чудом из цепких рук дочери и сына, подбежала к Полине и, рыдая, рассказала, что тут происходит. - Вы мать сюда жить привезли - с ужасом прошептала Полина, глядя на Татьяну и Александра.
- На кладбище, к мужику непонятному? Да кто вы после этого? - Наша мать! И наше право решать, где ей жить!
- заносчиво ответил Александр. - А ты, приблуда, не учи нас жить! И не буду, - коротко ответила Полина и махнула кому-то в сторону дорогой машины. Оттуда вышел водитель, высокий крупный парень.
Только увидев его, Татьяна и Александр тут же попятились. Сторож вообще убежал в свою сторожку. А Полина, обняв Екатерину Ивановну, повела ее к машине. Со мной, мама Катя, поедешь, - твердо сказала Полина.
- У меня жить будешь! Кстати, познакомься, это мой сын Юра. Твой внук. Парень приветливо улыбнулся.
Полиночка, да как же. Зачем я вам - растерянно повторяла Екатерина Ивановна. Я ведь в свое время не смогла тебе всего дать. Ты мне главное подарила - свою любовь, - улыбнулась Полина.
- Когда я никому была не нужна, ты меня спасла! И я тебя не брошу! А Саша и Таня. Бог им судья за все!
И никогда не вини себя за то, что ты отдала меня тете Маше. Она все мне дала. И любовь, и заботу. Но ты подарила главное - понимание того, что очень важно уметь прощать.
Милая моя девочка, - заплакала Екатерина Ивановна. И это были слезы радости. У Полины баба Катя жила в спокойствии. Иногда пекло на сердце, что родные дети так с ней обошлись.
Но это тот случай, когда родные - дальше чужих оказались.
